Кот, который знал Шекспира - Страница 32

Вопрос: А что случилось с Титусом и Самсоном?

– Произошла такая история: лошадь Самсона испугалась стаи черных дроздов и понесла. Так он погиб. Потом Титус был убит возницей «Пустячка».

Вопрос: Кто был возницей?

– Зак Уайтлстафф. В этом округе полно курьёзных имен: Катлбринк, Динглбери, Физботом – почти из елизаветинской эпохи. У меня в одном из классов учились Фальстаф и Скруп. Прямо из Шекспира, да?

Вопрос: Вы могли бы сказать, что у Гудвинтеров были враги?

– Да, родственники погибших ненавидели Эфраима, в этом можете быть уверены. Зак был одним из них. Он слыл головорезом. Плохо учился в школе. Женился на девушке из семьи Скрупов. У меня в классе затем было двое их детей. Девочка попала в беду и утопилась. Оставила предсмертную записку, адресованную коту, – возможно, единственное живое существо, которое любило её.

Конец интервью.

Магнитофонная запись была прервана телефонным звонком из Миннеаполиса. Гарри Нойтон находился в пути. Его самолёт прилетал в Пикакс в пять тридцать.

– Как там у вас погода? – спросил Нойтон.

– Снега нет, но очень холодно. Надеюсь, ты захватил тёплую одежду.

– Нет, мне не нужно никакой теплой одежды, я найму такси, когда захочу выйти куда-нибудь.

– В Мускаунти нет такси, – сказал Квиллер. – Мы купим тебе какие-нибудь мокасины и шапку с ушами. Встретимся в пять тридцать.

Оставалось достаточно времени, чтобы доехать на машине.

Дорога в аэропорт проходила через оленьи владения. В сумерках животные искали еду, передвигаясь с места на место. А охотники сидели в лесу вот уже три дня, выслеживая и нервируя их. Квиллер вёл машину очень осторожно.

Ожидая самолет, он перекинулся парой слов с Чарли:

– Вы думаете, у нас будет снег этой зимой?

– Будет чуть позже, во время «Большого».

– Я слышал, вы потеряли хорошего клиента? – Кого?

– Гудвинтера Старшего.

– Да, жаль. Он был работягой. Убил себя работой Большинство людей обычно сбегают во Флориду, Вегас или ещё куда-нибудь, а он единственный раз слетал в Миннеаполис по делу и вернулся в тот же день. Вот почему я говорю, что он убил себя работой. Заснул за рулем, скорее всего.

Когда Нойтон в легком плаще, развевающемся вокруг его долговязой фигуры, гордо вышел из самолёта, у него на плече висела дорожная сумка, в которую поместились бы только бритва и запасная рубашка. Это было в его стиле. Он всегда хвастался, что может путешествовать с одной зубной щеткой и кредитной карточкой,

– Квилл, старый петух! Ты выглядишь как фермер в этих ботинках и шапке!

– А ты выглядишь как инопланетянин, – сказал Квиллер. – Ты испугаешь местных жителей своим шикарным костюмом. Первое, что мы сделаем завтра, – поедем в шотландский магазин мужской одежды и купим что-нибудь потеплее и попроще… Пристегнись, Гарри, – добавил он, включая зажигание своей машины.

– Хей, я никогда не пристегиваю ремни, только в самолётах.

Квиллер выключил зажигание и скрестил руки.

– В Мускаунти десять тысяч оленей, Гарри. Сейчас охотничий сезон. В это время самцы гоняют самок взад-вперёд по холмам. Если мы наткнемся на оленя, ты вылетишь через ветровое стекло, так что пристегнись.

– Боже! Даже в бейрутском аэропорту правила лучше!

– Прошлой зимой самец погнался за самкой по Мейн-стрит в Пикаксе, и они оба влетели через витрину в мебельный магазин. Приземлились прямо на надувной матрац.

Нойтон пристегнул ремень и стал озабоченно смотреть на дорогу, в то время как Квиллер изучал окрестности.

– Если мы столкнемся с оленем, Гарри, ты как предпочитаешь: ударить его в бок, рискуя, что его рога пробьют нам ветровое стекло, или, может, лучше избежать столкновения, перевернуться и упасть в кювет?

– Чёрт! Ну и выбор! – воскликнул Гарри, вцепившись в приборную доску.

Когда они достигли окрестностей Пикакса, Квиллер объявил:

– Программа такова: завтра я познакомлю тебя с мэром и деловыми людьми. Мэр сведёт тебя с вдовой, она веселенькая, доложу я тебе. Вечером мы пойдем в «Старую мельницу». После этого тебя будет ждать пижама во дворце, который я унаследовал. Ты сможешь выбрать между староанглийским стилем с тёмными шторами, стилем Бидермайер с цветами, нарисованными повсюду, и имперским стилем с достаточным количеством сфинксов и грифонов, чтобы просыпаться от ночных кошмаров.

– Сказать по правде, Квилл, мне было бы гораздо удобнее в отеле. Это дало бы мне большую свободу. Я поел в Миннеаполисе, а теперь хотел бы лечь спать. Есть возражения?

– Никаких. В самом центре Пикакса расположен «Нью-Пикакс Отель».

– Строишь новые отели, да, Квилл? – сказал Нойтон с явным одобрением.

– «Нью-Пикакс Отель» был построен в тысяча девятьсот тридцать пятом году, после того как его предшественник сгорел. Там есть посыльный, цветной телевизор в вестибюле, внутренний водопровод и замки на дверях.

Он подвёз Нойтона к отелю.

– Позвони мне завтра, когда отдохнешь, и я отвезу тебя завтракать. Хочу поговорить с тобой перед тем, как ехать к мэру.

В конце дня Квиллер и двое его подопечных устроились в библиотеке. Юм-Юм сидела на его коленях, держа спину в положении, удобном для поглаживания, а Коко – на столе, прямо и настороженно, ожидая разговора.

Квиллер начал примирительным тоном:

– Я не знаю, что и сказать тебе, Коко. Ты не вредный, если у тебя нет повода. Почему же ты так поступил с садиком?